Сьюзан зажмуривается. Ей не хочется видеть и слышать то, что происходит вокруг. Вновь перестав быть невидимой она рванулась было к Джонни, но рука Рида в последний момент оттолкнула девушку от её брата, из соображений, чтобы она сама оставалась в какой-никакой, но безопасности. А потом и его полностью захватил какой-то жуткий механизм, и мужчина скривился от боли.
Бен, Джоннатан и Рид. Все трое попали в хитроумные ловушки заготовленные специально для них. А Сью оставалось лишь быть беспомощной свидетельницей этого кошмара.
    Ком подступал к горлу, а глаза щипало от подбирающихся слез, но Сьюзан не была намерена рыдать прямо там. Не при нем.
Дум стоял и молча наблюдал за происходящим. Да и вообще, создавшаяся на краткие мгновения тишина барабанами била внутри головы блондинки. Она пыталась придумать что можно было сделать, чтобы облегчить участь дорогих ей людей, но что она могла сделать? В отличие от остальных её способности были бесполезными. А она была вечной дамой в беде.
    А затем последовало предложение Дума. Сьюзан сделала глубокий вдох и повернулась к нему лицом.
- Я согласна. - она была благодарна сама себе, что её голос в этот момент не дрогнул. Она слышала возмущенные возгласы Рида и Джонни, но слушать их не собиралась.
- Я надеюсь, что ты понимаешь, что ты делаешь, Сьюзи, - на удивление отчетливо она услышала тихую фразу Бена. "А как я на это надеюсь, Бенджамин, как я на это надеюсь". Но показывать слабину сейчас нельзя было, нужно было просто сделать все, что от нее зависело, чтобы освободить их, хотя бы просто выиграть достаточно времени, что бы Рид нашел какой-нибудь способ освободиться... Просто дать им немного времени - это все на что она была способна.
- Я согласна с вами поужинать, - повторила свою фразу Сью, еще громче и отчетливее. И, когда Дум повел её, она на краткий миг обернулась посмотреть на своих друзей, хотела сказать им что-нибудь, что-нибудь успокаивающее или воодушевляющее, но слова никак не находились, и она лишь улыбнулась, одними губами произнеся избитое "Все будет хорошо".
   Замок был воистину огромен. Каменные стены возвышались украшенные вычурными портретами, странными и не привычными для взгляда Сью драпировками. Вся эта окружающая роскошь, а блондинка догадывалась, что при всей внешней средневековости - это именно роскошь, давила на нее, заставляя ощущать себя еще более ничтожной в сложившейся ситуации.
   Обеденный зал был огромен, высокие потолки терялись в тусклом освещении от свечей, а убранство самого стола восхищало своими красками - золотые кубки, начищенные до состояния, когда Шторм могла отчетливо видеть в них своё отражение, а еда, стоявшая на столе, буквально будоражила рецепторы своим прекрасным ароматом. Вот только девушке сейчас все равно не грозило съесть хоть кусочек чего-либо из представленного - все встанет колом в горле и тут же пригрозит выйти обратно, настолько сильно она нервничала.
  Сев на предложенное место, Сьюзан уверенно смотрела перед собой, не отведя взгляд даже когда напротив сел сам Дум. Да, она была слаба и беспомощна перед ним, но это не было поводом показывать это открыто. Острая необходимость приспосабливаться под ситуацию делала чудеса, вся нервозность оставалась внутри, как тогда, в детстве, когда родной отец попал под суд, а их с Джонни чуть не отправили в интернат. Сью смогла отстоять право жить с братом у тетки. И тут она надеялась выбить драгоценные минуты, необходимые её мужчинам для спасения. Ведь кроме них - у нее не было другой  семьи. Джонни - единственная её родная кровь, а Бен и Рид, за все проведенное вместе время, уже успели тоже стать частью её семьи. И она готова их защищать, и знает, что ради нее он пошли бы даже на большее.
- Ричардс наверняка наговорил тебе многое обо мне, и большая часть из этого ложь, - спокойным голосом начал Виктор, и Сью почти прикусила себе язык, чтобы тут же не выпалить, что это сам Дум какого-то абсолютно странного мнения о Риде и обо всем, что он делает. Но нужно было быть вежливой, нужно было выслушать его позицию, когда Виктор готовы был ей поделиться. Так или иначе - ей самой же будет лучше, если Дум останется в спокойном настроении, и не посадит и её в какую-нибудь клетку, там она будет абсолютно бесполезна. - Ты ошибаешься. Ты не знаешь всей правды, Сьюзан.
- Позвольте Вам возразить, - осторожно начала девушка, все-таки отведя взгляд от Виктора, чей взор давил на нее не меньше, чем окружавшие каменные стены. - Я не пятилетний ребенок, который будет опираться в своих суждениях на то, что ему сообщили взрослые. - она взяла краткую паузу, пытаясь как можно лучше сформулировать свою мысль. - Каким бы гением не звали Рида все вокруг - я предпочитаю думать своей головой. Пускай мои умственные способности куда ниже его, а уж тем более - ваших. - Сью вновь подняла глаза на Виктора, внутренне готовясь потерпеть крах от своей речи, где она умудрилась ляпнуть о гениальности Рида - ровно о том, что Дум отрицал и что его раздражало, пожалуй, больше всего, как успело ей показаться. Но именно эти слова первыми пришли ей в голову, а способности отматывать время назад у нее не было, к несчастью. Да и вообще никаких способностей, кроме дурацкой невидимости, которая и помочь-то никак не могла.
- Но, если вы готовы потратить на это свое время - я с удовольствием готова выслушать то, как это все происходит на самом деле. - воспользовавшись возникшей заминкой добавила Сью, все-таки решившись взять в руку кубок и сделав из него глоток. Нужно было показать, что она уважает проявленное по отношению к ней гостеприимство, пускай и такое своеобразное, когда её родного брата почти пытают неподалеку. А уж образ Джонни никак не шел у нее из головы, как бы она не пыталась отогнать от себя это наваждение, ведь ей нужно было быть как можно беспристрастнее, спокойнее, мудрее. Иначе она проиграет.

То, как внезапно Дум отозвал своего слугу, и какой тот печальный взгляд отправил Сью, заставил девушку внутренне съежиться. Все-таки Виктор был для нее закрытой книгой. И не просто закрытой, а на замок, спрятанной в темной библиотеке на высокой полке. И вряд ли девушка близка к тому, чтобы нащупать этот нужный ей фолиант. Но она смолчала, выжидая дальнейших слов Дума.
  Столько презрения было в его словах по отношению к Риду, столько неприкрытой ненависти в тоне, которым он говорил о Ричардсе. Сьюзан, при всем своем желании, так и не могла понять чем именно Рид заслужил именно такое обращение. Неужели, тот случай в студенчестве оставил настолько неизгладимый след в памяти Виктора, что он готов спустить на Фантастика всех собак мира? Шторм не понимала.
    Лесть? Наверное теперь Дум был уверен, что она обыкновенная пустышка, которой просто не повезло быть втянутой в то, что выше нее, сильнее в разы. Что ж... Если задуматься, то на этом можно сыграть более выгодную для себя партию, главное - не сплоховать, козырей у нее все равно нет с самого начала, но сдаваться ей тоже нельзя - просто некуда отступать. Правда тут же лежала опасность показать себя настолько глупой, что это начнет раздражать, и Дум потеряет всякий интерес к этой беседе, а она потеряет источник времени, которое она  старалась выбить для Четверки. Она все еще пыталась сохранить равновесия шагая по острому и тонкому лезвию.
А Дум, тем временем продолжал говорить. Его сильный, буквально стальной, голос из-под маски, звучал в этих стенах так, как и подобает правителю - хочешь ты того или нет, но ты будешь слушать внимательно, ты проникнешься уважением к человеку, который так говорит.
  Конечно же, Сьюзан не слышала эту часть истории жизни Дума. И она сомневалась, что сам Рид её слышал. Но, несмотря на признание всей тяжести ноши, которую пришлось вынести юному Думу, Шторм не видела причин так поступать с Фантастической четверкой. Пусть он назовет её узколобой. Пусть считает типичной американкой, выросшей в "американской мечте". Пусть.  Сьюзан знала кто она такая, и знала сама через что ей пришлось пройти, прежде чем она смогла добиться своего места под этим солнцем.
  Да, это не облавы, не травля. Но... Но все-таки её сердце кольнуло. Она и правда почувствовала себя твердолобой и безразличной. Она и раньше задумывалась о том, что её проблемы на самом деле в сравнении с чужими могут оказаться сущими пустяками, но... Но сейчас она сидела перед человеком, который на самом деле пережил ужас потерь и лишений. И как бы ей не хотелось ему возразить, что не все люди такие, как он описал, как бы она не чувствовала предвзятость - ей на деле нечего было противопоставить.
  Ведь да, Дум прав. Большинство её сверстниц ноют о сломанных ногтях и потерянных ухажерах. Потерянных не из-за войны или болезни, а из-за того, что они сами их бросили по причине не состоятельности, или недостаточной привлекательности. И раньше Сью чувствовала к ним некоторое презрение, то после рассказа Дума отвращение лишь усилилось.
   Мягкосердечная по своей натуре, девушка еле удержалась от произнесения пресловутого "Мне очень жаль". Ей и правда было жаль. Жаль, что он пережил столь многое за столь мало лет. Не смотря на то, что он стал их врагом - он все еще был человеком. Сью сама очень болезненно переживала смерть матери, а услышав то, что даже после смерти душа матери Виктора все еще испытывала страдания - было чем-то невыносимым.
  Да, ей было жаль. Но что толку от её жалости? Что она может? Упасть ему в ноги и рыдать? Повторять ему какой он сильный и молодец, что продолжил борьбу за свою жизнь?
  Его это лишь рассмешит. Её жалость по отношению к себе - это последнее, что требовалось Виктору фон Думу.
- Устраивать резню... - тихо повторила Сью, задумавшись. - Да, вы правы. В нашей стране ненавидят тех, кто не похож. Ненавидят тех, кто выделяется. И вся эта ненависть культивируется многочисленными и бессмысленными ТВ-Шоу и прессой для умственно отсталых. Вся эта.. Американская мечта, если позволите, сгнила давно и на долго. ... Я не уверена, что мы знаем что-то, кроме ненависти. К мутантам, к умным, да к любому, кто хоть как-то отличается. Ненавидим даже друг друга. Ненавидим то, что сделало нас такими. Ненависть - это все, что позволяет иметь система. Так проще управлять, не находите? - Шторм вновь подняла на Виктора взгляд и продолжала. - Все всё равно уже почти в ярости. Покажи им на кого-нибудь, скажи, что он отличается. Напомни, что это плохо. Дай им палку - и у тебя уже верная разъяренная армия. Хотя можно даже ничего не давать в руки. Они сами все вокруг себя превращают в оружие. - Сью, все это время державшая в руках кубок, но больше не сделав из него ни глотка, осторожно поставила его на стол, стараясь не греметь от внезапно появившейся дрожи в руках. - Гуманизм. Это занятное слово. Я проходила его в колледже. - тихо продолжала Невидимка. - Если еще древние римляне верили в то, что за этим понятием кроется что-то реальное, почти материальное. То, чему стоит следовать и к чему стремиться... Сейчас - это не более чем знамя, которым можно прикрывать свои грязные дела. Сделал что-то хорошее - проорал об этом на весь мир со всех экранов, обозвал это "делом на благо мира, во имя демократии и гуманизма" и вот, тебе уже вручили лавровый венок и на ближайший год не смотрят на то, что в то же время, но в другом месте ты что-то уничтожил. Мы живем в эпоху двойных стандартов.
   Сьюзан замолчала. Она понимала, что всю эту её речь все еще можно расценить как подхалимство, как попытку подмазаться, чтобы её близких отпустили скорее. Но она на самом деле верила в то, что говорила, она видела это вокруг себя. И она хотела хоть как-то это изменить.
  Именно поэтому она осталась с Ридом после произошедшего с ними в Негативной Зоне. Поэтому она осталась с Четверкой после всех тех ужасов, с которыми им уже пришлось столкнуться. Она понимает, что идея изменить мир к лучшему - глупо, эгоистично и вообще похоже на детский лепет, но девушка правда хотела помочь хоть что-то исправить.
   Поэтому, она остается. И останется сейчас.

Сьюзан медленно осознавала все, что наговорила и какая возможно за этим последует реакция. Однако то, что она услышала противоречило её ожиданиям.
   Девушка еле удержалась от вскакивания с места. Еле удержалась от выкрикивания пресловутого - "Вы ничего обо мне не знаете". Да. Он не знает. Он не имеет понятия, что произошло и происходит в её жизни. Но, в своей сути, это ей на руку. Пусть считает, что она здесь лишь потому, что без ума от Рида. Только вот дело не в речах ученого, нет, что бы там не говорил Виктор - Сью полюбила этого мужчину именно за его поступки. За преданность своему делу. За уверенность и стремление к истине. О Думе же можно было сказать, что он скорее истину под себя подомнет, чем примет такой, какая она есть. А вот это уже было пугающим фактором, при его-то ресурсах, знаниях и умениях...
  Виктор поднялся со своего места и медленно прошел к витражу, чинно, с осанкой достойной восхищения, а Сью от этого отчаянно захотелось съежиться, только вот отражение в стекле выдаст её с её страхами. Она все еще не могла себе этого позволить, потому сидела на стуле ровно, не касаясь своей спиной спинки массивного деревянного предмета интерьера.
  Фон Дум снова вернулся к рассказу своей истории, и Сьюзан обратилась в слух, все еще надеясь понять причину вражды его и Рида. Но пока то, что вырисовывалось в её голове все еще напоминало тот же рассказ, который она уже слышала из уст самого Ричардса, лишь приправленный историей о прошлом Виктора, что делало его личность уже в студенческие годы очень мрачной и вряд ли особо дружелюбной. Сью почему-то видела его нелюдимым, чурающимся всей той американской культуры, что так активно ему навязывалась сокурсниками, да и в целом, наверное, он избегал компании. Вряд ли ему уже тогда нужен был кто-то, кроме него самого.
   Внезапная усмешка Виктора по отношению к разработке Рида несколько спугнула блондинку от её мыслей. А осознание содержания его речи девушку и вовсе оскорбили. Она была там, она была одним из разработчиков. И все, чего хотел Рид, все чего хотели все они - просто узнать что там, за той преградой между измерениями. Это было не более чем тяга к исследованиям. Никаких корыстных целей, никаких военных программ. Открытие новых миров, что может быть прекраснее? Это расширение горизонтов почти в самом буквальном смысле этой фразы! Сьюзан как сейчас помнила тот энтузиазм, который горел в глазах Ричардса, когда он рассказывал всем им что и зачем они делают, как сейчас помнила как не спала ночами, лишь бы сделать все. Лишь бы успеть. Лишь бы попробовать.
   Но... Очередная кошка скрябнула у нее на сердце. Да. Они все были ведомы именно этими мотивами. А тот спонсор, который давал Риду деньги на производство корабля? Ведь он мог потом спокойно отобрать эту разработку и, отстранив их всех, делать с этим кораблем все, что ему заблагорассудится. И вот это уже никак не подходило под то, чем Сьюзан мотивировала себя во время своей работы.
  Девушке стало тошно, она прикрыла глаза, сделав глубокий вдох. То ли все еще стены давили на нее, то ли это был груз ответственности, или же вытащенное наружу грязное белье, о котором она раньше не подозревала, по своей наивности? Но Шторм отчаянно хотелось тишины и покоя. Просто немного спокойствия и одиночества. Освободиться от всего этого, что её окружало. Невольно она начала становиться невидимой из-за собственной нервозности.
   А Виктор все продолжал говорить. Она повернулась на его голос, и только тогда, заметив, что в витраже её отражение существует лишь отдельными кусками, осознала насколько она показала слабину. Гордо вскинув подбородок, как когда-то в спорах с отцом, делала её мать, Сью вновь распрямила спину и расправила плечи, становясь полностью видимой.  Она не Дума боится. Она боится, что сама не сможет ничего сделать, не сможет завершить задуманное. А хуже этого это она пока мало что видела.
  И ровно в тот момент Виктор заговорил о самом больном для Четверки. О, якобы, их уродстве. Да, Сью больше не была обыкновенной девушкой. Жалела ли она о произошедшем? Едва ли. Да, Джонни теперь Человек-Факел, как окрестила его пресса. И да, Сью безумно за него переживала. Но сам Джонни не испытывал из-за этого особых неудобств и не корил Рида даже в самые тяжелые моменты.
   Бен. Бедняга Бенджамин Гримм. Шторм искренне жалела мужчину. И столь же искренне сопереживала Риду и как могла старалась найти способ вернуть Бену его прежний внешний вид. Но даже сам Бен уже перестал говорить, что в этом есть вина Рида и только его. Главное, что у Гримма все еще была семья. Они все были одной семьей. Изуродованной? Да пусть Дум называет их так, как пожелает! Но это - семья, а семья это всегда - великая ценность. И в горе, и в радости. Только вот, скорее всего, после всего того, что Виктор пережил - именно эта ценность для него уже недоступна. Он просто не поймет всей сути и важности.
- И кто после этого из нас двоих настоящий монстр? - вопрос прозвучал для девушки как приговор. Виктор медленно повернулся, чтобы проследить за реакцией Шторм, а та никак не могла сообразить как именно начать свою речь, за которую она, скорее всего, окажется в кандалах около своего брата.
- Да. Рид не силен в магии. Он всегда говорит, что это просто еще одна наука, которую он еще не понял, - воспоминания об этом его бурчании все-таки сделали чуть теплее на душе, и блондинка сделала глубокий вдох, чтобы продолжить. - Возможно, Вы правы. Ему не следовало менять ваши уравнения. Но... Зная его столько времени, сколько его знаю я, я не могу быть уверена, что он вообще их менял. - Сью опустила глаза, снова остановившись, будто бы стараясь отсрочить неизбежный момент взрыва. - Даже когда у нас в работе в формулах где-то закрадывалась ошибка, и это были не его собственные вычисления - он шел к их автору, указывал на ошибку и показывал как исправить. Можете считать, что он так начал делать лишь после произошедшего с вами, а я уверена, что этот зануда вечно вел себя именно так. Потому у него даже сокурсники наверняка ненавидели просить помощи - слишком поучал. - Шторм, собрав все остатки своих сил, подняла глаза на фон Дума. - Он просто хотел вас предостеречь, Виктор. Этот человек так же далек от коварных планов, сколько мой брат - от звания прилежный ученик коллежда. Все мы совершаем ошибки. - все еще продолжала девушка. - И в создании того портала участвовал не один Рид. Не он один принял решение тогда его запустить. И мы все за это платим. Платим за свои собственные ошибки. Не более. Но и не менее. - девушка тоже поднялась со своего стула, ожидая реакции Виктора, но не сводя с него прямого и уверенного взгляда.

- Свободны? - девушка удивленно повторила за Виктором. - А что сейчас удерживает меня от выполнения всего того, что я хочу? Наоборот. Передо мной открылись новые, гораздо большие и более интересные перспективы. Новые пути для изучения и движения. Я свободна, пока я дышу. - опрометчиво проронила девушка.
   От возгласа Дума, уверенного в том, что в той университетской катастрофе был виноват Рид, кровь в венах Сьюзан просто застыла, на краткий миг все цвета с лица девушки схлынули. Она понятия не имела чего ожидать после такого, но продолжила стоять на своем месте, около стола. Хотя на задворках сознания промелькнула мысль взять со стола ножик... Но что ей этот нож против Дума? Даже самой становится смешно. А уж как он посмеется. "Глупая, глупая и совсем ни о чем не соображающая!" - шипела сама на себя в мыслях Сьюзан. Она уже совсем не понимала к чему этот разговор приведет и её саму и её семью. Отпустит ли её Виктор, или она станет чем-то вроде трофея?
  А Рид? Получается ли у него что-нибудь? Нашел ли он выход из ловушки? Или может она зря тут старается тянуть время и стоит переступить через свою гордость и начать просить у фон Дума пощады? Чтобы он хотя бы отпустил её брата. Шторм была готова остаться тут. В этой чужой и чуждой Латверии. Лишь бы с ним, да и со всеми остальными, все было в порядке. Но вряд ли удастся выпросить освободить всех...
  Да и что будет за толк от нее Думу? Никакого. Он никогда не согласится обменять Рида на нее. Ричардс - враг, которого он винит в своем несчастье. А Сью - просто глупая девчонка, которая подвернулась при исполнении его давней задумки по мести этому самому Ричардсу. Цена Сьюзан в сравнении с Ридом - стремится не то, что к нулю, а скорее уже к минусу. Но при этом, она все-таки надеялась быть полезнее Бена и Джонни. Уж их-то может получилось бы высвободить, но...
- И он тоже хочет изменить мир. Но он хочет лечить симптомы, в то время как я, Виктор фон Дум, объявил войну очагу болезни! Я сделаю то, что Ричардс не сможет.  Он приведет мир к гибели, а я же его спасу. - уверенно, без капли былой ярости произнес Виктор.
   Сьюзан в очередной раз замялась. Она не совсем понимала к чему весь этот разговор идет. Пытается ли таким образом мужчина перевести её на свою сторону, хотя зачем ему глупая невидимка? Нет. Тут определенно было что-то тоньше. Сложнее. И вот чем именно это было - девушка никак не могла уловить. Да и вряд ли сможет - Виктор был не из тех, третьесортных злодеев, которые наспех связав героя начнут рассказывать ему все о своих планах, на день, на вечер и на захват мирового господства. Быстрый ум и умение держать себя в руках играло на руку Виктору, тогда как блондинка все больше и больше разочаровывалась в собственных ораторских навыках и умении держать себя в руках. Её только нервный тик не бил от напряжения - и на том спасибо организму.
   Как она хотела сейчас просто взять и уйти. И чтобы ничего от этого не изменилось. И даже хлопнуть дверью, по-ребячески выплескивая накопившееся напряжение и раздражение. Но вместо этого она вновь начала говорить.
- А в чем именно вы видите очаг этой болезни, позвольте узнать. - тихо проронила она, тут же продолжая свою мысль. - Рид видит проблему в некотором невежестве. Для того и пытается как-то.. популяризировать, что ли, науку. Если он не прав, то где тогда эта проблема? - Сьюзан спокойно и немного вопросительно посмотрела на фон Дума. - В свободе? Или наоборот в зависимости большинства от правящей верхушки? Или может я вовсе не в ту степь клоню. Скажите мне, Виктор. Не ради переубеждения спрашиваю, а потому, что мне правда хочется понять что происходит.
   И она замолчала, выжидая ответа и переведя взгляд на одну из гардин, что висели в зале, демонстрируя, очевидно, герб. Рода Дума ли, или просто Латверии - Шторм не знала. Единственное, что пришло ей в голову - это небольшая картинка того, как она большими ножницами разрезает это полотнище на клочки. Вот там отрезать кисть...
   И эта кисточка с гобелена в момент падает на  пол. Девушка еле удержалась от вздрагивания. Она совсем не поняла что произошло, но была рада, что это произошло за спиной Виктрора, и мужчина не видел произошедшего. Казалось, что её мысль стала вполне себе материальной. Но как такое возможно? Сью на краткий миг прикрыла глаза, отгоняя от себя это наваждение, но открыв глаза она снова увидела кисточку, которая валялась на полу. Отрезанная ровно оттуда и так, как она себе представляла.
    Может ли быть, что Сьюзан не так беспомощна, как ей казалось все время до этого? Девушка не знала, но понимала одно - выяснить это стоит как можно скорее и как можно тише.

- Готовность к свободе... Знаете, многие считают, что мы рождаемся свободными. Мы - предназначены для свободы. Но наша свобода заканчивается там, где начинается чужая. - Сьюзан сделала паузу. - Может мы и не готовы. Но как вообще можно узнать, что ты готов? Каким образом можно подготовиться? Читать книги специальные? Или может ходить на тренинги? - в её словах чувствовался неприкрытый сарказм. - Быть готовым к свободе... Звучит так же, как быть готовым к жизни. - девушка отвела взгляд от Дума на стол, и начала вертеть вилкой на столе, едва касаясь её пальцами. - Вы можете быть готовы к жизни, Виктор? Не к той, что у вас есть сейчас. А к следующей. Которая начнется как положено - без памяти о том, что было до нее, без знаний. Когда вы ничего сами не умеете и вам нужны, жизненно необходимы, другие люди для выживания. Можете ли вы быть готовы к этой жизни сейчас? - Сьюзан снова подняла голову. - Вы можете сказать мне все, что угодно, но истина одна - нет. Так вот. Как можно быть готовым к свободе? Хотя скорее ключевой вопрос в данном случае будет - А что для вас - свобода, Виктор?
   Приближение Дума давило на Сью невидимым гнетом, заставляя желать спрятаться, скрыться и исчезнуть из его поля зрения. Закрыться наглухо от его слов и потенциальных угроз. Девушка уже была на грани своей силы воли и выносливости.  Но нужно было продолжать. Как продолжал биться за свои идеи и идеалы сам Дум. Он проигрывал, но всегда находил в себе силы и умения подниматься и возвышаться над своими промахами.
  Каким бы злодеем его не считали - эти качества были достойными даже не смотря на вражду, и Сьюзан солгала бы, сказав, что не уважает Дума за это. Но так же нельзя было не признать, что это в нем так же и приводило девушку в ужас. Как можно состязаться с тем, кто, как она услышала сегодня, слепил себя сам? Кто поднимался из всех ям, куда забрасывала судьба и становился от этого лишь сильнее? Шторм не хотелось этого признавать, но её гложили большие сомнения - способна ли она выдержать столько боли и лишений, и идти дальше? Хватит ли у нее сил? Если ей так тяжело дается простой разговор, то... Что она вообще забыла в Четверке?
  Может быть её место где-то не здесь? Она хорошо готовит и любит это делать, с детства умеет заниматься воспитанием и отличается ангельским терпением. Может, судьба с самого начала готовила её к простой, домашней жизни? При муже, с детьми. Вести хозяйство, встречать любимого с работы и кормить домашней едой, порой выбираться в клуб по интересам для таких же домохозяек... Нет! Сьюзан Шторм не была рождена для этого, она не хотела застрять в домашней рутине, после всего того, что увидела.
   Рид показал ей мир. Даже так - Мир. Иной, не такой каким его показывают новости, газеты. Он больше, сложнее, опаснее и... Как ни странно, интереснее. Ей нравился этот мир. Неизведанный и непонятный, но огромный и полный новых возможностей. Поймет ли его домохозяйка? Никак нет. Она может даже и не заметит, когда тот приблизится к её самому носу.
   А Сью хотела видеть, хотела прочувствовать то, что открылось ей. Потому она здесь, потому она сильнее и умнее всяких других Сьюзан Шторм, которые не пошли со своими Ридами Ричардсами на тот эксперимент. А она пошла. А это значит, что у нее нет другого выхода, кроме как выстоять тут и не сломаться. Она тоже сможет стать сильнее. И станет.
- Ричардс хочет остаться элитой среди интеллектуалов. Ему не нужен мир, где все будет хотя бы наполовину умны, как он. Он хочет создать небольшую армию гениев, и уже с помощью нее менять мир. Но это тупик. - проговорил Виктор, глядя девушке прямо в глаза.
- Рид не настолько самовлюблен. Даже если и появится кто-то умнее его.. Да, он воспримет это как вызов. А вызов станет стимулом двигаться дальше. Покажет ему, что он еще не достиг предела. - спокойно парировала блондинка. - Ведь нет ничего более грустного, чем отсутствие путей для развития. Когда ты просто останавливаешься и тебе некуда двигаться. Ты отчетливо видишь обрыв, а за ним - пустота. Как по мне - вот это самое страшное.
- И если для этого придется убить миллионы, чтобы в будущем спасти миллиарды, это лишь малая цена. Иначе мы так и останемся неразвитым обществом дикарей, над которым смеются все великие космические империи нашей вселенной.
- Жертвовать малым ради достижения большего? Звучит благородно, хотя не должно. - девушка невольно скривилась. - Разве нельзя достигать тех же целей, но без жертв? Да, этот путь будет более трудоемким и отнимет больше времени, но... Он будет чище. Что за прекрасная империя, чья история написана лишь кровью, а фундамент её из костей? Какое доверие к её правителю? Что сможет убедить людей, что этот человек не поступит с ними так же, как поступил с неугодными? Как они смогут понять по какой причине кто-то вообще стал не угоден? - Сьюзан чувствовала себя маленькой девочкой, которая выспрашивает ответы на самые банальные вопросы. И даже не была уверена, что задает их верно.