Рид Ричардс чувствовал себя прекрасно. Его жизнь находилась сейчас в той стадии, когда в прошлом было только хорошее, а в будущем – нечто попросту фантастическое. Или хотя бы что-то совершенно новое, что уже было неплохо. Рид любил новизну. Нет, не так. Рид любил шагать вперед. Да, это будет более точным описанием этого человека. И этот университет Ричардс считал шагом вперед. Да, он еще шесть лет назад мог закончить его с отличием. Пять лет назад - стать лучшим учеником любого из курсов, от первого до последнего. Четыре же года назад он был бы попросту умнейшим человеком в этом месте, оставляющим позади себя абсолютно всех местных преподавателей, которые, безусловно, были невероятно умны. А сейчас... а сейчас Рид просто был достаточно взрослым, чтобы не думать о таких вот пустяках. Университет, в конце концов, никогда не заканчивался на одной лишь учебе. Просто учиться можно где угодно - хоть в солнечной Калифорнии, хоть в цыганском таборе посреди Восточной Европы. В этом ведь, в сущности своей, нет совершенно ничего сложного.
Нет, Рид надеялся получить в этом месте нечто большее, чем просто знания - он хотел отыскать свой путь. Найти друзей, возможно. Или хотя бы изыскать достаточно возможностей для осуществления своего невероятного проекта - путешествия по ту сторону известной нам вселенной. Да, это было для парня чем-то вроде плана Б. Маленький план на тот случай, если с поиском общего языка с людьми что-то пойдет не так. Ведь именно это для Рида и было самым сложным во всем этом университетском будущем.  Юный гений мог собрать космический корабль из трех сломанных тостеров  и изоленты, но совершенно не ручался за то, что сможет кому-нибудь о нем рассказать достаточно доступным языком. Да, зачастую быть умным не значат быть понятым. В этом плане гениальность совершенно ничем не отличается от глупости.
И именно с этой целью - научиться находить общий язык с кем-то, кто не умеет говорить на троичном коде и не разбирается в устройствах телепортации в соседние измерения, Рид и решил поселиться в местном университетском общежитии, а не снимать квартиру где-нибудь на Манхэттене, где всем будет на тебя совершенно наплевать, что бы ты не сделал и каким бы умным ты ни был.
Правда, он еще не знал, кем будет его новый сосед. Знал лишь то, что он, вроде как, наверное, согласно некоторым слухам, кружащим в стенах этого места, не из Америки. Но это не говорило Риду ничего, ибо уж что-что, а границы его совершенно не волновали. И не важно, границы ли это вселенной, научного познания или соседних (или не таких уж и соседних) государств.
Ну, а если говорить лишь про текущий момент времени, то данный вопрос Ричардса тем более никак не заботил. Его гораздо больше волновала необходимость перенести этот добрый десяток книг по квантовой физике и высшей математике в свою комнату, где им и надлежит быть. Не то чтобы Рид не знал того, что в этих книгах написано, но ему показалось, что будет как-то честнее, если он будет заниматься по ним наравне со всеми, а не цитировать их наизусть, словно эти книги не о науке, а о какой-то поэзии.
Дверь в маленькую комнату, где должен был жить Рид, отперлась без использования ключа. И либо проблема была в памяти Рида, что вряд ли, либо новый сосед все же появился.
Верным оказался второй вариант, что Ричард понял сразу после входа в комнату. Беглый взгляд, что Рид успел бросить наэтого пока еще для него незнакомца, давал понять, что перед Ричардсом действительно не американец. По крайней мере, было в его лице что-то такое, что выдавало в нем человека… тяжелого. Здесь таких людей было мало.  Но никаких выводов для себя Рид решил не делать, ведь судить было еще слишком рано, да и никакой необходимости в этом не было.
- Приветствую, - начал Рид, укладывая книги на стол. – Рид Ричардс, - Рид вполне доброжелательно протянул руку своему новому соседу.

Латверия. Это весьма далеко. Это очень и очень далеко. И если этого парня решили привезти из такой дали, то это значит, что в нем видят огромную ценность в будущем. И, судя по голосу, этот парень прекрасно понимает, чего же именно он стоит (а стоит он явно многого). Да, судить по голосу о людях - не самый правильный путь, но сейчас Рид почему-то был уверен, что это не будет ошибкой. Было в этом Викторе фон Думе что-то, что упорно твердило Ричардсу о том, что этот человек не бросает на ветер ни то что ни слова, но даже ни малейшего движения, ни самой крохотной мысли. Виктор фон Дум явно не был заурядным студентом по обмену. Да, пяти секунд, крепкого рукопожатия и двух коротких приветственных фраз было более чем достаточно, чтобы все это понять. Даже гением для этого не нужно было быть. И поэтому совершенно неудивительно, что Риду тут же стало весьма... любопытно. А в следующие секунды, когда, взяв одну из книг Ричардса, Дум дал понять о том, что прекрасно разбирается в ее содержании, стало еще любопытнее.
- Она не так уж совершенна и сейчас, - Рид подхватил мысль Виктора, даже практически обрадовавшись тому, что может говорить с ним на одном языке. - В ней есть некоторые недочеты. Но, да, сейчас она выглядит несколько лучше прежнего.
Ричардс в этот момент испытывал крайне странные чувства. Он еще не встречал человека его возраста, который мог бы вот так легко рассуждать о науке. Было в этом что-то похожее на самого Ричардса. Похожее отдаленно и смутно, возможно, но все еще похоже. Словно две книги одного писателя, написанные в совершенно разных жанрах, о совершенно разных людях и событиях, но при этом сохраняющие общий его стиль. А это казалось Риду весьма и весьма занятным. Из этого знакомства могло выйти весьма плодотворное сотрудничество в дальнейшем. Но Ричардс, наверное, как никто любивший смотреть в будущее, отчего-то совершенно не хотел сейчас загадывать наперед. Он чувствовал, что для этого слишком рано. Что, в сущности, неудивительно, ведь он знал Виктора всего-навсего полторы минуты, а это весьма немного по меркам обыкновенных людей.  Да, если бы Рид разговаривал с этим самым обычным человеком, то этого времени бы ему вполне хватило для составления собственного мнения о нем. Но сейчас ситуация было несколько иной, поэтому парень решил немного повременить. Хотя бы еще полторы минуты.
- Это не он, - вновь ответил Рид. – Точнее, он, но скорее к финальному курсу обучения. Или нет. Честно говоря, не имею ни малейшего понятия.
Рид сделал небольшую паузу, обдумывая ответ на следующий вопрос. Точнее, этот самый ответ он знал в точности, но вот рассказывать ли?
- Я... - Рид остановился на секунду, окончательно убедившись в том, как именно он хочет ответить … - Если все пойдет хорошо, то об этом узнает весь мир. Если нет – то какой смысл об этом вообще говорить?
Этот ответ показался Риду наиболее логичным в данной ситуации. Большего Виктору знать не нужно. Пока что, по крайней мере.
- Ну а что же вы сами? – Ричардсу было искренне любопытно узнать ответ на этот вопрос. – У вас ведь явно есть какая-то определенная цель, не так ли?

- Историю пишут победители, как мы знаем, - и Рид был абсолютно уверен в том, что этому самому Виктору фон Думу в будущем предстоит написать немало. Как, впрочем, и самому Ричардсу, если дела его пойдут хорошо. - А изменение мира – это… весьма амбициозно. Но есть ли в этом смысл? – Рид задавал вопрос, ответ на который лично для себя найти никак не мог. Сотворить утопию для всех людей, сделать мир лучшим местом – чем не благородная цель? Казалось бы, что ради этого стоит жить и трудиться, заниматься наукой и познанием мира. Это ведь правильно и благородно! Но с другой стороны… Рид также понимал и то, что миром в первую очередь являются те люди, что его населяет. И что этих самых людей он, несмотря на весь свой интеллект, изменить никак не может. Он может их накормить? Возможно. Он может дать им все, что им нужно для нормальной жизни? Может быть и так. Но что дальше? Это сделает мир лучше? Это научить людей жить в мире друг с другом? Научит уважать друг друга? Очевидно, что нет. Очевидно, что никто и ничто во всей вселенной не способно на это. Так есть ли вообще тогда смысл в попытках изменения мира? Рид Ричардс этого не знал. Да и, честно говоря, этот вопрос сейчас не был для него главным в его жизни. Все же… он понимал, что еще слишком многого не знает, что слишком много уроков ему еще предстоит выучить. И только потом, возможно, если ему повезет, он сможет сделать для этого мира что-нибудь хорошее. Не стать для этого мира Богом, нет, это было не для Ричардса, но стать для него, для этого самого мира, помощником, который будет направлять людей, но не управлять ими, их мыслями и поступками. Да, наверное, Ричардс желал именно этого. Во всяком случае, он считал, что если ему даны способности, то стоит использовать их для пользы других, но не для своей собственной. В одиночку жить невозможно. По крайней мере, так считал Рид. И это весьма забавно, если учитывать тот факт, что у него самого в жизни особенно никого и не было. Мать давно умерла, отец бесследно исчез, а друзья… с ними как-то тоже особенно не складывалось. Но Ричардс продолжал искренне надеяться на то, что у него все впереди. Сейчас же ему было вполне достаточно и интеллекта. Точнее, своей научной деятельностью он мог восполнять отсутствие близких людей в его жизни. Не то чтобы эти две вещи были равноценны для Ричардса, но пока что дела обстояли именно так, и он это спокойно принимал. Рид любил исследовать этот мир, любил искать в нем что-то новое и доселе никем неизученное, и он в любом случае надеялся заниматься этим всю свою жизнь, какой бы она не сложилась.
И в этом своей новом знакомом Рид чувствовал нечто родственное для себя. Риду отчего-то думалось, что этот человек окажет на его жизнь какое-то влияние. Может быть, ему даже этого хотелось. Он, может быть, был бы вовсе не против, если бы Виктор стал тем человеком, которого Ричардс мог бы назвать своим другом. Да, конечно, это было лишь первое впечатление, основанное только на нескольких минутах личного общения, но пока что Рид думал (или надеялся), что оно скорее верное. А уж то, правильны ли эти весьма поверхностные суждения на самом деле или нет, решит только будущее. И та самая история, которую оба эти парня намерены изменить.
- Что ж касается людей, - Рид вновь сделал паузу, обдумывая свои следующие слова. – Они и впрямь зачастую бывают невежественными. Но таков уж человек, который зачастую слишком боится того, чего не понимает. И при этом совершенно не желает понимать. Замкнутый круг, что поделать… И людям стоит дать время, чтобы из него вырваться. Они сами должны сделать это. И никак иначе.
Рид действительно верил в те слова, что произносил. Человеческое невежество нельзя искоренить силой или жестокостью. Нет, этим его можно лишь усилить. Оно ответит на жестокость своей жестокостью, своим страхом. Не более. Человечеству нужно давать время. И, возможно, не более чем возможно, оно поймет, что есть хорошо, а что – плохо. А такие люди, подобные самому Риду,  должны помогать ему, если потребуется. А ему, уж в этом сомнений нет, эта самая помощь потребуется еще как.

Время шло, отношения между Ричардсом и фон Думом накалялись все сильнее. Чем больше они разговаривали друг с другом, тем явственнее проявлялась разница в их характерах и мыслях. И если сперва парни предпочитали не замечать этого, надеясь без особенных усилий перетянуть друг друга на свою сторону, то сейчас стало понятно, что у них слишком мало общего. И они слишком сильно верят в свои, кардинально противоположные, идеалы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что их споры постепенно стали перерастать в конфликты. По любому поводу, зачастую и без него.  Наверное, два гения просто были слишком эгоистичны и, что даже более важно и иронично, слишком ограничены теми рамками, которые сами себе поставили. Да, они могли открывать новые горизонты в науке, легко превосходя всех ученых планеты уже сейчас, но при этом они все еще толком не знали, как правильно распоряжаться всеми своими знаниями и невероятными талантами. Но каждый уже выбрал свой путь. Путь Виктора сравним с курсом ледокола, не замечающего на своем пути ничего. Хорошее ли, плохое – все должно быть уничтожено, а на месте пепелища должно быть возведено нечто новое. Нечто, что покажет всему остальному человечеству то, как сильно оно безнадежно и нелепо.
Рид же избрал для себя совершенно иную дорогу. Он хотел учить людей, хотел, чтобы они сами принимали решения и строили свой мир. А он помогал, оставаясь в большей степени наблюдателем. Виктор, без сомнений, считал эту позицию трусливой и, наверное, даже жалкой. Но, если говорить прямо, сама идеология Дума для Ричардса была точно такой же. Они просто видели мир в разных цветах. Нет, не так. Они оба видели его во многом серым, но один упорно старался взглянуть на него под другим углом, находя в плохом нечто хорошее, другой же попросту хотел нарисовать картину мира заново. Как будто никто не делал это до него…
К тому же, Рид, совершенно внезапно для самого себя, сумел обзавестись друзьями. Ну, одним другом. Бенджамин Гримм – капитан местной футбольной команды, оказался на удивление хорошим парнем. Понятным и человечным, хотя зачастую и излишне прямым. Парни быстро сдружились, проводя все больше времени вместе. Рид не любил спорить, и на самом деле не очень умел это делать. И это было одной из причин того, что Ричард и Гримм быстро подружились. Им нечего было делить. Но зато было много того, чему можно было друг друга научить. Дело быстро дошло до того, что Бен, который не выносил общество Виктора, хотя и находился в нем не особенно часто, предложил Риду переселиться к нему. Рид не был уверен, что это решение будет верным, но в целом был вполне готов согласиться. По крайней мере, он считал, что если они с Виктором еще немного пробудут в обществе друг друга, то это не закончится ничем хорошим для обоих. Их и так уже выгоняют с лекций за непослушание. Такими темпами можно будет и из университета вылететь, чего делать Риду совершенно не хотелось.
- У меня все под контролем, Виктор – отвечал Рид не столько самоуверенно, сколько несколько раздраженно. Это был далеко не первый раз, когда два гения спорили о проектах друг друга, хотя на самом деле о самой их сути они особенно ничего и не знали, ведь их тайны все еще оставались тайнами. Хотя и весьма условными, ведь даже не зная конкретных деталей, два гения хотя и отдаленно, но все же понимали, что именно пытаются сделать один и другой. И от того, что деталями они друг с другом не делились, эти споры были только жестче. И каждый раз после них Рид проверял и перепроверял свои расчеты. Чтобы просто прийти в норму, убедившись, что все должно работать. – Я не собираюсь изменять реальность, и я оцениваю возможные риски. И именно поэтому я еще здесь, за этими книгами, - Ричардс постучал одним пальцем по одной из твердых обложек, продолжая при этом что-то записывать в тетрадку. – И проведу за ними столько, сколько понадобится для того, чтобы полностью убедиться в безопасности этого мира. По крайней мере, - Рид не упустил возможности указать своему пока еще другу, хотя уже и не особенно хорошему, на пробелы в его труде, - я опираюсь на науку. А чем пытаешься заниматься ты, мне до сих пор неясно, - да, Ричардс действительно не понимал того, что собирается делать Виктор. Он краем глаза видел его расчеты, но они явно были не совсем… научными. Фон Дум пытался играть с какими-то другими вещами. И Рид считал, что это не может привести ни к чему хорошему. - Ты ставишь себя выше науки, а это неправильно. И это может обернуться катастрофой.